Встреча между князем и епископом произошла перед укреплением Герцике. В самом начале переговоров князь, который обращался к епископу - как сказано буквально - то с лестью, то с резкими угрозами, заявил требование, чтобы тот оставил крещение ливов, утверждая, что в его власти позволить крестить своих холопов ливов или оставить их некрещенными⁵⁷). Ибо - продолжает хронист - в обычае у королей русских, коль скоро покорят они какой нибудь народ, не подчинять его христианской вере, а понуждать его к платежу дани и денег⁵⁸). Далее же следует: Но епископ считал, что должно Богу более повиноваться, чем людям, и Небесному Царю больше, чем земному, по слову Его в Евангелии, где сказано: "идите и поучите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа". И поэтому он объявил с твердостью, что не оставить своего намерения и не покипеть дела ироиоведи, которое поручено ему Отцом небесным. Но он не препятствовал тому, чтобы королю уплачивалась дань, согласно изречению Евангелия: "воздайте кесарево кесарю, а Божие Богу"⁵⁹), тем более, что сам епископ иногда уплачивал королю эту самую дань за ливов. Ливы же, которые не хотели служить двум господам, а именно русским и немцам, постоянно его уговаривали, чтобы он избавил их совсем от ига русских⁶⁰). - Слова: vice versa Пабст переводить через "im Gegenteil", но рядом ставит: "seinerseits? abwechselnd?" По поводу же слова "иногда" (quandoque), которое должно обозначать по крайней мере два раза, он замечает: "Должно быть однако не каждый раз, когда ливы не платили, так что случалось, что полоцкий князь и ничего не получал.

⁵⁷) Rex ... ut a Lyvonum baptismate cessaret rogavit, affiirmans in sua esae potestate servos suos Lyvones vel baptizare vel non baptizatos relinquere.
⁵⁸) См. стр. 15, прим. 16 этого сочинения.
⁵⁹) См. стр. 30, прим. 22 этого сочинения.
⁶⁰).....quia et ipse episcopus versa vice quandoque eundem censum eciam regi pro Lyvonibus persolverat. Lyvones autem, nolentes duobua dominia servire, tam Ruthenis videlicet, quam Theuthonibus, suggerebant episcopo in omni tempore, quatinua eos a jugo Ruthenorum omnino liberaret.

Об уплате дани Альбертом см. XIV, 9 (стр. 167, прим. 8 и 9). Между тем "quandoque" может обозначать также "один раз"; притом в тексте есть прибавка, на которую Пабст не обращает особаго внимания: "епископ платил.... также (eciam) королю". Слово "eciam" указывает во всяком случае на то, что ливы платили также прямо князю. Спрашивается только, к какому периоду времени это относится: ко времени до договора 1210 г., или после него? - Пабст в своем замечании очевидно имеет в виду платежи после договора, состоявшагося осенью, или зимою 1210 года - скорей всего, пожалуй, уплату последняго срока? Такое предположение сделало бы понятным прежде всего, почему князь потребовал, чтобы епископ "отвечал" за неуплату дани. Если считать, что на протекшие полтора года, или год и три четверти могли падать две срочных уплаты, то слово "quandoque" придется понимать в том смысле, что епископ только один раз доставил дань князю Владимиру; если же дальше прибавлено, что он "не препятствовал" тому, чтобы ливы платили дань, то это можно понять, как извинение епископа Альберта в неисправности, вследствие которой дань не была доставлена во время. Но это замедление в высылке дани, если оно действительно случилось, не произошло ли от желания положить ей конец? Против такого объяснения можно привести то, что с 1206 года епископ стремился установить добрыя отношения с князем полоцким и достиг этого с большим трудом, угрожаемый внешними и внутренними врагами; за это объяснение говорит желание ливов избавиться от дани, которое они "постоянно" выражали. Можно бы думать, что упрашивания ливов избавить их от дани стали особенно настойчивыми во время этих самых переговоров епископа с князем Владимиром; но это не видно из самаго характера их разговоров, которые вращались все около одного и того же, пока не последовали военныя действия. - Приходится оставить все эти вопросы нерешенными, потому уже, что непостоянный и поддающийся легко влияниям характер князя Владимира чрезвычайно мешает верной оценке событий. Возможно и то, что князь без всякаго повода потребовал от епископа "ручательства"; тогда к этому можно бы отнести и замечание о его "хитрости", которое находим в разсказе о договоре 1210 г. Недовольный переговорами, князь Владимир прервал их, потому что справедливые словесные доводы его не удовлетворили⁶¹). Он грозил предать пламени все укрепления Ливонии и самую Ригу, приказал своему войску выйти на равнину перед укреплением, приготовил всех своих людей к нападению и стал наступать на немцев; - но это делалось, по мнению хрониста, - только для вида (simulans), чтобы запугать противника, что однако не удалось.

⁶¹) Sed rex verborum justis rationibus non acquiescens.....Если это замечание вполне правдиво, то падают оба предположения: первое, что епископ не выслал дани за последний срок, и второе, что он это сделал, желая положить ей конец.

Важно прежде всего то, что князь Владимир отказывался получать дань с ливов. Сказано буквально, что "вся Ливония" была предоставлена на волю епископа; но требует еще разяснения, вся ли земля ливов, или только двинская область платила дань Полоцку; а мы видели (см. Введете), что этого нельзя доказать относительно всех ливонских местностей; а в виду отдаленности остальных, кроме двинской - оно представляется даже невероятным. Итак, следует подразумевать только "всю" принадлежавшую Владимиру часть Ливонии. Соловьеву который излагает эти события несовсем согласно с источниками (стр. 361), замечает по поводу разсказа об отказе от дани: "Как ни мало удовлетворителен является этот разсказ немецкаго летописца, историк должен принять одно за достоверное, что епископ перестал платить дань полоцкому князю, и тот не имел средства принудить его к тому".

Но уже Бонелль (Chronogr.,Commentar, стр. 57) указывает на неосновательность такого сомнения, ссылаясь на довод, приводимый также Пабстом, именно что князю Владимиру в вознаграждение за уступку земли ливов, его данников, была обещана помощь против литовцев и других язычников - быть может, против семигаллов, живших к югу от Двины. Еще можно прибавить, что охрана свободнаго плавания по Двине была равно в интересах как русских, так и немцев. Впрочем, Соловьев никаким положительным доводом и не подкрепляет своего сомнения. Ему показалась подозрительной ссылка на божеское внушение; но такой способ объяснения не удивит того, кто более знаком с хроникой Генриха.

⁶²) Tamquam patrem spiritualem. Чтобы именно в таких словах князь обратился к епископу, этого утверждать нельзя, тем более, что дальше говорится: Similiter et ipse tamquam films ab eo receptus est.
⁶³) Unde tandem rex, Dei fortassis indoctus instinctu, Livoniam totam domno episcopo liberam reliquit, ut pax inter eos perpetua fiimaretur tam contra Letones, quam contra alios paganos, et via mercatoribus in Duna semper libera prestaretur.

Приобретения епископа Альберта были прочны: князья полоцкие никогда уже более не владели землями леттов и ливов, которыя уступили немцам. Характеристично для князя Владимира то, что он, четыре года спустя (в 1216 году, после пасхи), по просьбе эстов опять собрал большое войско против своих прежних противников - из [должно быть, более отдаленной] России и на этот раз также из Литвы. Он хотел уже спуститься с войском по Двине, как внезапно, всходя на корабль, упал и умер (XIX, 10). По воззрению ливонскаго хрониста, Божия Матерь, покровительница страны, а также Царица Небесная и Госпожа всего мира и всех земель, поразила его безвременной смертью (XXV, 2).

Принципиальный исторический интерес представляет дальнейшая судьба лена Ливонии, вассальнаго княжества Герцике.

Мы видели, как, вынуждаемый обстоятельствами, князь Всеволод поздней осенью или зимою 1209-го, а может быть и в начале 1210 года, на погосте Св. Петра в Риге признал себя вассалом епископа. Вместе с женой и остальными пленниками вернулся он в свои урезанныя владения, созвал своих людей, которые разбежались при взятии Герцике, и стал снова отстраивать свое укрепление (которое здесь и дальше названо "castrum", тогда как раньше civitas "civitas"). Уже на этом месте хронист замечает, что он впоследствии участвовал однако в замыслах литовцев, нарушил обещанную верность и часто подстрекал язычников против немцев в Куконосе (XIII, 4). Что во время переговоров епископа с князем полоцким близ Герцике Всеволод стал на сторону последняго, а не своего сюзерена, видно из того, что, по словам хроники, войска Владимира заняли укрепление. В 1214 г. рыцари из Куконоса - Мейнгард, Иоанн, Иордан и др. обвинили его в том, что он уже много лет не являлся к епископу, своему отцу, с тех пор, как получил от него свое владение, напротив того, советом и делом помогает постоянно литовцам. После того, как они не раз его приглашали, они потребовали его, наконец, к ответу; он презрел это (quod contemnens) и не явился, не прислал и заместителя (responsalem). Наконец, - должно быть уже осенью или зимой того же года⁶⁴) - с согласия епископа двинулись они с значительной частью войска по берегу Двины к Героике, ночью овладели укреплением, с наступлением дня взяли многих в плен, других же обратили в бегство и возвратились домой с богатой добычей (XVIII, 4).

Такой же набег рыцарь Мейнгард повторил весною⁶⁵) 1215 года. На этот раз князь Всеволод во время проведал об угрожавшей опасности и тайно сговорился с литовцами. По взятии Герцике удалось последним, явившимся в особенно большом числе, хитростью, частию на собственных судах немцев, под предлогом мирных переговоров, переправиться через Двину. Когда немцы догадались об их настоящем намерении, одни бросились на суда и спаслись в Куконос, другие же (в том числе рыцари Мейнгард, Иоанн и Иордан) пали в честном бою, после того как сопровождавшие их летты обратились в бегство (XVIII, 9). Самое позднее в 1224 г. последовало примирение непокорнаго вассала с епископом Альбертом. Это ясно из одного документа, оригинал котораго, как указал уже Гильдебранд⁶⁶) в своем издании, неправильно помечен "1213-м" годом; по Гильдебранду он относится скорее ко "второй четверти" столетия, по бар. Толлю и Шварцу ("Est- und Livlandische Brieflade")⁶⁷) ко времени между апрелем и [21] июлем 1224 года". В этом документе делает известным, что "по просьбе короля Герцике половина укреплепия Герцике и всех принадлежащих к этому укреплению имений, за исключением Аутене, он отдал в лен рыцарю Конраду фон Икскулю и еще с тем условием, чтобы, если один из них умрет без наследников, лен перешел к другому. Если же в эту минуту которыя нибудь из названных владений заняты кем либо другим, то он [епископ] к ближайшей пасхе освободит их или вступить насчет их в дружеское соглашение с упомянутым королем и рыцарем Конрадом фон Икскулем. Сверх того в укреплении Cessoe должна уплачиваться ему [епископу] десятина в том размере, как плотится в Икскуле.

⁶⁴) Пабст, стр. 190, на полях.
⁶⁵) Пабст, стр. 197, на полях.
⁶⁶) Н. Hildebrand, Zehn Urkunden zur alteren Hvlaudischen Geschichte aus Petersburg und Stockholm - в "Mittheilungen" и проч. т. XII, вып. II (Riga 1876), стр. 367-80; см. особенно примечания к документу № 1, стр. 368.
⁶⁷) Часть I, стр. 144; ср. стр. 11, 27 и 333; также F. G. Bunge, Livland die Wiege der deutschen Weihbischofe. Leipzig 1876, стр. 27 и след.

Содержание приведеннаго документа поразительно во многих отношениях. Припомним прежде всего то, что князь Всеволод, подчинившись в 1209 (или начале 1210) г., уступил епископу ту часть своих владений (западную), которая была обращена немецкими миссионерами. В излагающем это событие документе в числе уступленных епископу укреплений названы определенно "Autina" (или Autine) и "Zessowe" (теперешнее Sesswegen), и из позднейших актов раздела мы узнаем, что в 1211 или 1212 г. "Autenine" (= Autine) досталось епископу, a "Sessowe" ордену; в 1213 году "Chessowe" снова делается владением епископа, a "Autine" остается за орденом. Укрепление же Герцике, как нам известно, осталось нераздельно за Всеволодом, и в разсказе хрониста оно упоминается в 1212, 1214 и 1215 гг. как его нераздельная собственность. И вот в 1224 г. епископ Альберт объявляет, что он "по просьбе короля Герцике половину укрепления Герцике и всех принадлежащих к нему владений, за исключением Аутене, отдал в лен рыцарю Конраду фон Икскулю" - и, как явствует из текста, также и укрепление "Cessoe" (= Sesswegen), где должна выплачиваться епископу десятина в том самом размере, как в укреплении Икскуле, которое с 1201 года дано было в лен рыцарю Конраду фон Мейендорпе (Meyiendorpe) (Генр. V, 2). - Потом, из того же документа узнаем ту важную подробность, что князь Всеволод в силу новаго договора, состоявшегося самое позднее 21-го июля 1224 г., уступил своему сюзерену половину своего укрепления, а, может быть, опять и часть своей земли. Мало вероятности, чтобы Всеволод добровольно отказался от половины своего укрепления, а, быть может, и части своей земли; с другой стороны, можно понять, что Конрад фон Мейендорпе получил "по просьбе" Всеволода половину его княжества (за исключением Аутине) вместе с половиной его резиденции в лен от епископа, потому что изо всех людей епископа он мог быть наиболее приятным совладельцем для князя. Нет ничего невозможнаго и в том, что Всеволод вторично уступил часть своих земель, потому что и в самом документе 1209 (или начала 1210) года не сказано прямо, что он отдал "половину" своей земли. - Далее, то условие, которое было поставлено, именно, что "если один из них [т. е. князь Всеволод или рыцарь Конрад] умрет без наследника, то лен его переходит к другому", - указывает на известное доверие, которое Всеволоду удалось приобресть у епископа, не смотря на прежнюю его непокорность: за ним утверждалось таким образом право вернуть себе утраченную половину владений (правда, за исключением Аутине, принадлежавшаго ордену) при условии, которое не заключало в себе ничего невозможнаго!

68) .... quod ad peticionem rcgis de Gerzike medietatem castri Gerzike et omnium bonorum eidem castro pertinencium excepto Autene concessimus Conrado militi de Ykesculle in beneficio feodali eo videlicet pacto, ut quicumque [sic] eorum absque herede prior discesserit [!], in altrum [!] ipaum beneficium ex integro transferatur. Si qua autem de predictis bonis adpresens a quolibet fuerint occupata, ea usque in Pascha proximo futurum expediemus vel in amicicia cum prodicto rege et Conrado militi [!] componemus. Ceterum in castro Cessoe annona decimalis secundum mensuram, que Ykesculle datur, nobis solvetur [!]. Ipsi autem ad dotandam competenter ecclesiam procurabunt.

В качестве зависимаго от рижскаго епископа владения Герцике упомянуто в хронике Генриха по поводу прибытия, в 1225 году, папскаго легата Вильгельма, епископа Моденскаго (XXIX, 2). Несколько недель спустя, должно быть, в августе месяце⁶⁹) 1225 года, в числе других лиц имел у него аудиенцию в Риге и князь Всеволод (XXIX, 4). - Мы встречаем также его имя в одном документе, который сохранился, к сожалению лишь в сокращенном извлечении (регесте) на латинском языке; текст его в переводе следующий: свидетельствует рижский епископ Николай [преемник Альберта] в том, что король Виссевалде [т. е. Всеволод] из Цергике (Zerike) [т. е. Gercike] остров Вольфегольм и землю по сю сторону Двины, которая лежит между двумя ручьями, именно Ликсной и Режицей (Reciza) [и] озером Кафер (Caffer), отдал аббату и капитулу Динамюнде. "Datura Rigae, 1230"⁷⁰).

69) Ср. Пабст, стр. 346, на полях.
⁷⁰) Bunge, Urkundenbuch, т. VI, стр. 7, № 117а. Дата времени может возбудить сомнение. Бар. Толль и Шварц, Brieflade, ч. III, стр. 146 и след. не упоминают об этом документе; по их мнению, епископекий престол пустовал со смерти Альберта, т. е. с 17-го января 1239 г., до времени между 17-м февраля и 8-м апреля 1231 г., и вообще до нас не дошло других документов уже избраннаго на епископство Николая за первый период времени. Если с своей стороны Doring (Bait. Monatsschrift, ч. 23, стр. 436) относит документ к "декабрю" 1230 г., то это произошло от недоразумения (ср. с приведенным документом - документ № 117, т. I). Деринг принял ручей Ликсну за теперешнюю Lixnanka близ имения Lixna в двух милях ниже Динабурга, другой же ручей - не за теперешнюю Режицу, но за ручей Iwah близ Nitzgal'a в двух милях ниже Ликсны. Правильно ли это - не беремся решить. - Предположение академика Куника в книге Биленштейна: Grenzen и т. д., стр. 474 (где, впрочем, год напечатан неверно: вместо 1230 - "1240"-ой), что "insula Wolfenholm" тождественна с "insula regis" (см. Bunge, Urkundenbuch, I № ХVIII, № 23), не может быть признано правильным, так как уже по Биленштейну, стр. 464 (№ 33) "insula regis" лежала "ниже Гольма (Dahlen)", следовательно в ливонской части Двинскаго края, которая вовсе не относилась к княжеству Герцике.

В виду этого приходится оставить неразрешенным вопрос, был ли еще жив Всеволод во время составления документа. И как не в состоянии мы определить год его смерти, также точно не можем ответить на вопрос, какова была окончательная судьба княжества Герцике. Можно строить на этот счет одни только предположения, так как единственным источником является с трудом поддающийся объяснению документ епископа Николая, помеченный: Торейда (Toreidhia) 19-го апр. 1239г.⁷¹). В нем объявляет епископ, что он решил лежащее на Двине место по имени Герцике, которое его законные владетели вместе с прилежащими землями и всем принадлежащим принесли свободно в дар его [т. е. рижской] церкви и получили от него в лен, - укрепить с тем намерением, чтобы через это с этого места произошел большой урон врагам и, с Божией помощью, большая польза новообращенным и т. д.⁷²). Поэтому он дарит названным братьям [т. е. братьям Ливонскаго ордена] половину вышеупомянутаго укрепления со всеми принадлежащими к нему землями, лесами, лугами и водами и всем иным во владение со всеми правами и с уплатой десятины на том условии, чтобы братья взяли на себя две трети, а он [епископ] одну треть расходов, как по покупке права у наследников лена, так и по содержанию укрепления. Если же бы до окончания переговоров с наследниками один из них умер, то половина того, чем он владел, досталась бы братьям безо всяких условий, также как ему [т. е. епископу] другая половина. Если бы далее одному из наследников вздумалось удержать за собою часть самаго укрепления или других принадлежащих к нему имений, то он [епископ] берется сам, без участия братьев, поместить его в своем [т. е. епископском] участке и т. д.⁷³).

⁷¹) Bunge, Urkundenbuch, Bd. I, № CLXIII, Keg. № 183.
⁷²) .... locum castri, qui Gercike dicitur, situm super Dunam, cujus proprietatem legitimi possessores cum terris adjacentibus et pertinentiis omnibus ecclesiae nostrae libere donaverunt et a nobis receperunt in feodo, munire decrevimus, eo praesertim intuitu, quod, sicut apparet, de ipso loco multa detrimenta sint hostibus, et neophitis, annuente Domino, commoda profutura. Относящееся сюда придаточное предложение непосредственно за этим следующаго периода: "Consideramua etiam, quod, si locum eundem gentium praeoccuparet industria, profectum fldei per hoc contingeret plurimum impedire" - передано у Бунге в цитируемом нами извлечении неправильно, а именно: "если бы это место было снова захвачено язычниками".
⁷³) .... dictis fratribus medietatem praedicti castri et omnium ad ipaum pertinentium in terris, arboribus, graminibus et aquis et aliis quibuscunque, donamus percipienda cum omni jure et libertate ct fructibus decimarum, eo pacto ut ipsi fratres tam in redimendo iure pheodali ab heredibus, quam in conservando castro duas partes faciant et nos tertiam expensarum. Si autem antequam componantnr cum heredibus, aliquem heredum mori contigeret, media pars eorum, quae ad defunctum pertinebant, absolute cedet, sicut et nobis altera media, fratribus memoratis. Porro si alicui heredum placuerit habere in castro ipso aut aliis bonis pertinentibus portionem: nos in nostra parte sine fratrum gravamine ipsos tenebimur collocare.

Спрашивается, кто же были "законные владетели" Герцике, о которых од говорится в начале документа, и кто упомянутые дальше "наследники"?

Под первыми мы, по всей вероятности, должны разуметь князя Всеволода и его ближайшее потомство. Правда, лишь сам Всеволод по договору 1209 (или начала 1210) года как сказано, "принес свободно в дар" рижской церкви свое право собственности в отношении Герцике, и, так как вслед за тем он владел им уже как леном, то ни сам он, ни кто либо из его потомков уже не мог приносить его свободно в дар. Но могло быть, что по смерти Всеволода его потомство снова получило в лен свою часть Герцике, тем более что, как видно из документа 1224 г., епископ Альберт признал за ним право на наследование лена. Если обратить внимание на буквальный смысл слов: "locum castri, qui dicitur G.,... cuius proprietatem legitimi possessores... ecclesie nostrae libere donaverunt et a nobis reciperunt in feodo" - то из него придется вывести, что при епископе Николае потомство Всеволода снова наделено было леном.

Что касается далее много раз упоминаемых "наследников", то, прочитывая документ без предвзятой мысли, выносишь впечатление, что "законные владетели" Герцике, которыми, вообще говоря, мог быть только Всеволод и его ближайшее потомство, не задолго перед тем вымерли, а упоминаемые "наследники" были их потомки, которые им наследовали, т. е., должно быть, внуки Всеволода. Не упомянуто о рыцаре Конраде из Икскуля и его потомстве; между тем мы знаем, что в 1224 г. ему также отдана была в лен с правом наследства "половина укрепления Герцике и всех принадлежащих к этому укреплению имений". Так как притом и нет доказательству что Конрад иди его потомство не владели своей частью Герцике, то следует, может быть, признать, что род "Uexkull" по прежнему был совладетелем ея. Во всяком случае надо вывести из текста документа, что уступленная епископом Николаем орденским братьям половина укрепления Герцике и "всех принадлежащих к нему земель и т. д." - была именно та часть, которая принадлежала наследникам из рода Всеволода. Следовательно, епископу должна была достаться та часть, которая дана была за пятнадцать лет перед этим рыцарю Конраду, независимо от того, была ли эта часть в это время посредственным или непосредственным владением епископа⁷⁴).

⁷⁴) Конрад фон Мейендорпе (или Конрад из "Ykescole", "Ikescola" и пр.) в последний раз упоминается в числе свидетелей в документе 1224 г. или 1225 г. (Bunge, Urkundenbuch, т. I, № LXI до LXIII и LXX; документ № LXX может быть также относим к "началу 1225 январскаго года", см. стр. 142, прим. 101 этого изследования). Если он, столь выдающийся вассал епископа, ни разу не упомянут в последующих годах, то следует заключить, что он умер в 1225 г., тем более что в документе 1239 г. упомянут в качестве современника "Johannes miles de Ykescole". Он не может быть тождествен и с тем рыцарем Конрадом фон "Ykescolle", о котором упоминается как о не за долго перед тем умершем в документе 1257 г., приводимом у Гильдебранда под № 6 и очень важном для истории рода "Uexkull". Эта невозможность, кроме всех предыдущих данных, станет ясной уже из самаго сопоставления годов: слишком невероятно, чтобы, получив свой лень в 1201 году, он еще в 1257 г. мог иметь "вотчима", которому тогда архиепископ Альберт (Suerbeer) передал его ленныя владения Икскуль и "Calwe" ("Calwe", "Kalven" и проч. - часто встречающияся названия местностей; см. список названий в сочинении Биленштейна "Grenzen" стр. 499 и след.; в тексте документа, впрочем, стоит собственно "Calme"; "Calwe" - конектура Гильдебранда). Впрочем, как будет отмечено ниже, в документе о наделении леном в 1257 г. Герцике не названо. Не смотря на это весьма возможно (если бы только не явились сомнения другого рода), что Герцике - правильнее часть его, что именно надо принять, основываясь на сопоставлении упоминаний о Герцике, сделанном Дерингом в "Bait. Monatsschrift", т. XXIII, стр. 437 и след., - в 1257 г. принадлежало родственнику другого известнаго нам Конрада Икскуля и только позже сосредоточилось вместе с замком Икскуль в руках одного владельца. Достойно замечания еще то, что, на основании документа № 10 в собрании Гильдебранда, в 1348 г. "Герцике" (именно только часть его, как было уже сказано) еще принадлежало, или, может быть, снова принадлежало роду "Uexkull". (В свяли с этим, мимоходом заметим, получает особенный интерес известие хрониста Германа Вартбергскаго, что в 1304 г., или раньше, один рыцарь, иоанн Икскуль, был взят в плен литовцами в "укреплении Герцике"; кроме других, носивших то же имя, в упомянутом выше документе № 10 упоминается также "dominus Johannes de Ykesculle miles generosus"). - Итак, мы видим, что в 1239 г. рыцаря Конрада фон Мейендорпе уже не было в живых, и что представители рода "Uexkull" в XIV столетии (во всяком случае в 1348 г. или, может быть, "около 1304 г.") имели владения в области Герцике; но мы не в состоянии доказать, что их владение, начиная с 1224 г., было непрерывным.

В то же время мы узнаем из разсматриваемаго документа, что во время его составления потомкам Всеволода еще принадлежало право на их наследствепную часть; почему и следует особенно тщательно изследовать, насколько эта половина Герцике и пр. могла быть "дана в дар" немецкому ордену. А это, как мы видели, совершилось при известных условиях; на это указываете, по-видимому, и употребленное здесь выражение "donamus" в противоположность более сильному обороту olibere donaverunt", употребленному раньше - там, где говорится о "legitimi possessores". Условие состояло в том, что при покупке лена у наследников и по содержанию укрепления орден должен был взять на себя две трети расходов, тогда как епископ Николай - остальную треть. Далее, епископ обязывался в том случае, если бы кому нибудь из наследников вздумалось сохранить за собою часть укрепления или принадлежащих к нему имений, поместить его в своей части владений. А это было легко исполнимо тогда, когда участок епископа находился в икскульском лене и вассал, удаляемый из области, относящейся к Герцике, мог быть вознагражден в другом месте; через это соблюдался общий принцип, что ордену достается "половина" Герцике и пр. Принцип этот подвергался ограничению лишь в том случае, если бы до окончания переговоров кто нибудь из наследников умер; в таком случае одна половина владений умершаго перешла бы безусловно к ордену, а другая к епископу. Но по поводу этого ограничения надо отметить, что в этом случае орден не уплачивал вознаграждения, предусмотреннаго в главном условии.

Наконец, из того же документа видно, что в 1239 г. укрепления Герцике не существовало; чтобы объяснить этот факт, нет надобности предполагать военную причину: укрепление могло быть уничтожено также случайным пожаром.

Что касается дальнейших известий о Герцике, то особенное внимание останавливают на себе два обстоятельства. Во-первых, принятое в 1239 г. решение отстроить укрепление Герцике, по-видимому, не было приведено в исполнение, потому что, как оказывается, лишь в XIV столетии мы опять встречаем "castrum" Герцике; и во вторых, право ордена на "половину" укрепления и "всего к нему принадлежащаго" ничем не подтверждается. Напротив, по документу 1256 г., рижский архиепископ Альберт (Suerbeer) и орден сговариваются о том, чтобы уладить разные спорные вопросы, и, между прочим, решают, чтобы "третья часть места укрепления Герцике, вместе с землею, десятиной и всеми светскими правами принадлежала им [т. е. орденским братьям], а нам [т. е. архиепископу] осталось одно духовное право⁷⁵)".

После всего вышеизложеннаго остается пожалеть, что мы не обладаем достаточным материалом для того, чтобы сделать какие нибудь прочные выводы о судьбе прежняго полоцкаго удела и единственнаго вассальнаго княжества Лифляндии.

⁷⁵) См. F. Doring 1. с: сопоставление упоминаний о Герцике, а также и документ № CCLXXXVIII в собрании Бунге, т. I; исправленный текст его у Биленштейна "Grenzen", стр. 432: "... ita videlicet quod locus castri in Gerzeke pro tertia parte cum terra, decimis et omni jure temporali sit eorum, spirituali jure nobis tantum relicto". По поводу даты времен см. барон Толль и Шварц: "Est- und Livlandische Brieflade", часть III, стр. 153; по поводу упомянутаго в документе "magister Ludovicus" см. стр. 7 и 17.