Григорьев А.А.

Субарктика

VI. Животный мир восточноевропейской Субарктики

Окраска и приспособления к температурным условиям. Открытый характер Субарктики как местообитания явился условием, стимулирующим выработку животными в борьбе за существование защитной окраски, а равно способности максимального использования тех небольших укрытий, которые в тундровой обстановке все же встречаются. Летом в окраске млекопитающих и птиц в Субарктике преобладают бурые и темные тона (нередко с пестринкой), мало заметные среди тундровой растительности. Таковы кофейно-бурый летний мех дикого северного оленя и окраска большей части гнездующихся в Субарктике водоплавающих птиц, живущих в Субарктике куропаток, большинства куликов и воробьиных, зайца-беляка, песца, горностая (спинка), ласки (спинка) и т. п.

Интересно отметить, что летняя окраска зайца-беляка здесь значительно темнее, чем, например, в Московской области, где окраска спинки беляка летом ржаво-бурого тона, а в Субарктике - серо-буроватая (Огнев, 1940, стр. 206-207). Темная окраска в теплый период имеет не только маскировочное значение: поглощая большее количество приходящей радиации и тем улучшая тепловой баланс организма, темная окраска помогает легче переносить низкие летние температуры воздуха. У большинства субарктических млекопитающих, а также у хотя бы частично зимующих в Субарктике куропаток после осенней линьки окраска резко меняется; становится иным и качество меха и оперения. Так, у дикого, северного оленя кофейно-бурый редкий летний мех, лишенный подшерстка, сменяется на густой, длинный зимний мех, от чисто белого до бурого цвета у различных индивидуумов, с подшерстком. Песец, заяц-беляк, горностай, ласка, копытный лемминг, куропатки приобретают белую окраску.

В Сибири, где волки зимой обитают в тундре, их мех осенью сильно светлеет.

У белой куропатки сезонный диморфизм не ограничивается только сменой летней окраски на зимнюю. "Самец носит четыре (зимний, весенний, летний и осенний) сезонные наряды, причем оперение каждого наряда имеет отличную друг от друга окраску", каждая из них хорошо гармонирует с окраской окружающего ландшафта. В связи со всем этим самцы линяют четыре, а самки три раза в год (Михеев, 1940, стр. 31). Приспособление к зиме у куропатки выражается еще в том, что в это время года ноги ее вместе с пальцами густо покрыты длинными перьями, вследствие чего она легко ходит по рыхлому снегу. Для разгребания снега у нее отрастают когти.

И зимой дело не исчерпывается маскировочным значением белой окраски. В зимних условиях она улучшает и тепловой режим животных. Опыты Бегуша и Вагнера (1926), правда над морскими свинками, показали, что потеря внутреннего тепла при белой окраске идет медленнее, чем при черной. Наконец, не вырабатывая пигмента, животное экономит некоторое количество энергии, которая так нужна ему зимой при суровых климатических условиях и трудностях добычи корма. Раньше было принято считать (Hesse, 1924, стр. 539), что белый мех животного или белое оперение птицы меньше теряют тепла на излучение, чем черные. Это было основано на известном опыте над термометрами с незачерненными и с зачерненными ртутными шариками, помещенными вблизи источника холода. Первый термометр охлаждается медленнее, чем второй. Однако оказалось, что эти различия зависят от того, что незачерненная поверхность шарика гладкая, а зачерненная шероховатая; белая шероховатая поверхность теряет на излучение столько же тепла, сколько и черная. А мех и перья представляют собой шероховатые поверхности. На это обращает внимание известный полярный исследователь Ф. Леве (1933, стр. 333-334). Однако все эти рассуждения относятся к излучению тепла телом, температура которого зависит исключительно от внешних тепловых условий, а не к излучению тепла телом, обладающим внутренним источником тепла, каким является теплокровное животное.

Впрочем в отношении сезонного диморфизма указанное общее правило не обходится без исключений. Так, белая сова круглый год сохраняет свою белую окраску с темными крапинками. Зимой эта окраска мало заметна на фоне снега, летом она маскирует сову под разбросанные на поверхности тундры крупные валуны. Ведущий скрытый подземный образ жизни обский лемминг с его пестрой полосатой спинкой не меняет своей окраски и зимой, тогда как копытный лемминг (с крапчатой рыжеватой спинкой), ведущий несколько менее скрытый образ жизни, как уже отмечалось, на зиму одевается в белый наряд.

Специальные исследования сущности этих процессов у птиц и млекопитающих привели к выводу, что окраска, т. е. отложение пигмента (главным образом меланина и некоторых других), и ее изменения непосредственно регулируются гормоном, вырабатываемым щитовидной железой, деятельность которой в свою очередь регулируется гормоном другой железы внутренней секреции - гипофизом. Оказалось, что на деятельность этой последней большое влияние оказывает внешнее освещение. "Свет, проникая через глаз к, центральной нервной системе, через ее посредство оказывает влияние на эндокринную систему, прежде всего на гипофиз", а через него и на щитовидную железу (Дементьев и Ларионов, 1944, стр. 193). Наиболее ярко такое влияние света выражается в явлении сезонных смен окраски птиц и млекопитающих, обычно совпадающих со сменой длины дня. Таким образом, явления окраски возникают в результате внутренних факторов и потому сами по себе не имеют приспособительного характера. Однако на фойе этих внутренних процессов "создается возможность отбора - под влиянием экзогенных причин - разного рода приспособительных... типов окраски" (там же, стр. 195).

Указанного типа приспособления к среде не исчерпываются окраской самого животного. У многих птиц такую же маскировочную окраску имеют и их яйца (например, у куропатки и многих других).

У воробьиных также широко распространена тщательная маскировка гнезд: птицы, гнездящиеся в кустарниках, как правило, прячут свои гнезда под ними; у птиц, обитающих в открытой тундре, обычна "маскировка гнезд сверху при помощи веток кустарников, травы и ягодников" (Михеев, 1939, стр. 930).

Если поглощение летней солнечной радиации поверхностью тела имеет, как мы видим, не последнее значение для теплокровных животных Субарктики, то в жизнедеятельности субарктических насекомых оно играет исключительную роль. При преобладающей прохладной облачной погоде насекомые Субарктики (кроме комаров) ведут мало деятельный, скрытый образ жизни, скрываясь в растительном покрове и мало бросаясь в глаза.

Заметное оживление начинается при наступлении теплой безветренной, хотя и пасмурной погоды, когда начинают летать в первую очередь шмели. В теплые солнечные дни появляются бабочки и другие летающие насекомые, для нормальной жизнедеятельности которых, согласно исследованиям И. Д. Стрельникова, как правило, необходимо, чтобы температура их тела достигла 35-40°, что в условиях Субарктики возможно лишь в результате поглощения телом насекомого не только рассеянной, но и прямой солнечной радиации. Только шмели, согласно наблюдению того же исследователя, способны при движении развивать очень много внутреннего тепла, что и делает для них возможным проявлять полную активность при менее благоприятных внешних условиях (Стрельников, 1940, вып. 2 и 3); все же и для них восприятие эффективной радиации имеет существенное значение. Таковы условия лёта насекомых, от которых зависит опыление цветов субарктических растений, а следовательно, и урожай плодов.

Несколько иначе дело обстоит с кровососущими комарами. В жаркие полуденные часы они не активны, по-видимому, вследствие недостатка для них относительной влажности воздуха. При температуре воздуха в 8° С и ниже лёт их также прекращается. Имеются очень интересные наблюдения Бертрама относительно температур тела насекомых, при которых они начинают впадать в совершенно неактивное состояние и в состояние оцепенения. Эти наблюдения, сделанные на южной окраине арктического пояса, в районе залива Скоресби (Восточная Гренландия), Бертрам сопоставляет с аналогичными данными для умеренных широт (Финляндия). Все эти наблюдения сведены мною в табл. 22.

Добавим, что у арктического шмеля (Bombus arcticus) оцепенение наступает при 5.0°, а начало потери активности - при 9.5° С. У разных видов начало потери активности, как и оцепенение, наступают при очень различных температурах. А так как наблюдения в Гренландии и в Финляндии велись над различными видами, то сопоставлять их нужно с большой осторожностью. Все же из приведенной таблицы позволительно сделать вывод, что насекомые, обитающие на Крайнем Севере, лучше переносят низкие температуры, чем живущие в умеренных широтах, и что это является приспособлением к внешним условиям высоких широт. Надо думать, что и насекомым Субарктики в той или иной мере присуще подобное приспособление.

Если насекомые к наступлению холодного времени года либо умирают, либо переходят в состояние оцепенения, если воробьиные, кулики, водоплавающие и большинство хищных птиц, проведя в Субарктике от 2 до 4.5 месяца, осенью улетают частью в субтропики, частью даже в южное полушарие, ряд других позвоночных реагирует на смену сезонов передвижением более скромного масштаба. Так, грызуны не только мышевидные, но и зайцы сезонных дальних перекочевок не предпринимают, отсутствуют перекочевки и у горностая, питающегося грызунами. Среди млекопитающих, предпринимающих сезонные дальние перекочевки, первое место занимает северный олень. Перекочевки эти, как мы увидим ниже, сопровождаются перекочевками и ряда других животных, частью биологически тесно связанных с северным оленем, частью находящих в этом те или иные "бытовые" удобства.

Дальние перекочевки северного оленя, его спутников и некоторых других животных. Перекочевки оленьих стад осенью на юг, в лесотундру, с ее обширными ягельниками, весной назад в Субарктику, летом - все дальше и дальше к северу являются исконной характерной чертой биологии дикого северного оленя. Правда, в настоящее время, в связи с широким развитием кочевого оленеводства, в результате которого тундры летом заняты кочующими в тех же направлениях стадами домашних оленей, дикий олень во многих частях евразиатской Субарктики не решается пастись в прибореальных тундрах, ограничиваясь в течение всего года небольшими перекочевками либо в пределах приарктической зоны, либо в пределах лесотундры.

Доказывая, что в случае крайней необходимости северный олень может обходиться и без дальних перекочевок, т. е. может круглый год жить как в суровых условиях севера Субарктики, так и в лесотундре, указанное обстоятельство делает необходимым внимательно рассмотреть вопрос о стимулах, лежащих в основе дальних перекочевок дикого северного оленя, унаследованных и домашним оленем; вопрос этот имеет также и большое практическое значение. Принято считать, что сезонные перекочевки оленя стимулируются стремлением оленя уйти весной из лесотундры, где летом его жестоко донимают слепни, оводы и комары, от которых легче найти спасение в открытой ветрам тундре, и чем ближе к океану, тем в большей мере.

Является ли это, однако, важнейшим стимулом? Не следует забывать, что летние месяцы у северного оленя - период нагула, необходимого как для успешного размножения, так и для перезимовки, когда олень худеет, постепенно потребляя накопленный за лето жир. Поэтому северный олень всегда должен был стремиться летом пастись там, где лучше и обильнее нужные ему корма. Чем же всего охотнее питается северный олень? В прибореальной зоне Субарктики в теплое время года он особенно охотно поедает листья ивовых кустов и карликовой березки, злаки, осоки и пушицы, ряд травянистых двудольных, хвощ, листья багульника, тундровые ягоды, особенно - спелую морошку.

Роль различных растений в рационе оленя меняется по периодам теплого сезона. Так, злаки, осоки, хвощ играют главную роль ранней весной, уступая затем место разнотравью и листьям кустарников. В конце лета, когда появляются грибы, олень с жадностью набрасывается на них. Лишайники летом играют в питании оленя незначительную роль. Осенью, в связи с уменьшением зеленых кормов, роль лишайников в рационе оленя увеличивается, достигая в среднем 22-24% (Сдобников, 1935, стр. 129-136), начинают поедаться и зеленые мхи. Зимой роль лишайников (Ciadonia, Cetraria, а также Sphaerophorus и Stereocaulon) в корме северного оленя возрастает, достигая в среднем 50%; около 10-15% рациона составляют зеленые мхи, остальное приходится на злаки, вегетативные органы брусники, голубики, вороники, багульника, карликовой березки, ивы, веточки морошки.

По наблюдению оленеводов, "олени зимой очень неохотно держатся в таких местах, где хотя и много ягеля, но отсутствуют луговые ассоциации" (Сдобников, 1935, стр. 137-141). На преимущественно ягельное питание, т. е. на чисто углеводный корм, содержащий ничтожное количество усвояемых белковых веществ, северный олень переходит лишь в случае отсутствия другого корма.

В приарктической зоне Субарктики, по наблюдениям В. Д. Александровой (1935, стр. 35-50), на Гусиной Земле (на южном острове Новой Земли) весной и ранним летом северный олень охотно поедает многие виды разнотравья, в особенности белокопытник (Nardosmia frigida). С наступлением лета, когда разовьются злаки и осоки, олень питается главным образом ими, а где имеется ива - также и листьями последней. Некоторое количество зеленых мхов тоже входит в летний рацион оленя. Осенью, по мере сокращения зеленых кормов, олень переходит на смешанную пищу из зеленых кормов, лишайников и отчасти мхов. С декабря, когда под влиянием утолщения и уплотнения снегового покрова добыча корма затрудняется, по наблюдению В. Д. Александровой (О зимнем питании домашнего оленя, 1937, стр. 127- 139), удельный вес лишайников в рационе оленя падает в среднем до 20%, и на первое место выходят зеленые корма, в среднем до 41%, в виде засохших злаков, осок и полярной ивы; сильно возрастает и количество мхов, в среднем до 39%, которых олень поедает, по-видимому, только из-за невозможности добыть более питательные корма.

Химический анализ наиболее поедаемых оленем зеленых кормов - ив, осоки, астрагалов, арктофилы, хвоща полевого и некоторых других, как мы видели, показывает, что количество солей, углеводов и азотистых соединений в них более чем достаточное и что высокая питательность перечисленных растений несомненна. Это имеет существенное значение и для других растительноядных животных Субарктики. Однако содержание в большинстве кормовых зеленых растений фосфора и натрия недостаточно. Правда, процентное содержание их в золе ягелей сравнительно велико, но общее содержание солей в ягелях незначительно (Сочава, 1936, стр. 31-32). Недостаток в солях и, в частности, в фосфоре северный олень пополняет весной за счет охотно поедаемых им птичьих яиц и молодых птенцов (Сдобников, 1935, стр. 47 и 48); осенью он старается для этой цели грызть кости павших оленей и птиц. В течение всех сезонов, кроме лета, он стремится лакомиться мочей (например, человека); поедает он и леммингов, для чего разбивает копытами торфяные бугорки, где эти зверьки часто устраивают свои норы; полевки, птичий кал, морские водоросли и даже морская вода служат оленю для той же цели (там же). Поедая грибы, олень получает значительное количество очень важного для организма витамина РР (Проскуряков и Павликова, 1945). Из приведенных выше данных вытекает, что именно зеленые тундровые летние корма (включая туда ягоды и пр.) являются наиболее питательными и что именно благодаря их достаточному обилию в тундрах в теплое время года олень нагуливает необходимый ему на зиму запас жира. Олений жир представляет собой эфиры глицерина с высокомолекулярными жирными кислотами - стеариновой С₁₈Н₃₆О₂ (40-61%), олеиновой С₁₈Н₃₄О₂ (38.5-42%) и пальметиновой С₁₆Н₃₂О₂ (0.7-17.5%), что обусловливает очень высокую температуру плавления этого жира (43-48° С), а вместе с тем и достаточно высокую его калорийность (Ложеницын, 1935, стр. 161 -169; Гребинский, 1944, стр. 186). Эти высокие качества жира сильно облегчают оленю тяжелую перезимовку.

Хорошо должно отзываться на олене и воздействие большинства перечисленных в начале данного раздела благоприятных летних внешних условий существования в Субарктике. В лесотундре они выражены хуже или отсутствуют. Кормовая база лесотундры богаче ягельниками. Что же касается зеленых кормов, то они сосредоточены в тундровых и луговых участках лесотундры. Таким образом, площадь их меньше, чем в тундре, и чем дальше к югу, тем она все более сокращается. Кормовая продукция этих площадей должна быть выше, чем в тундре, но, с другой стороны, она нужна оленю на зиму и потому летом должна оставаться нетронутой.

Все эти факты говорят в пользу того, что основное значение дальних перекочевок северного оленя - обеспечение летнего нагула - и что они в первую очередь именно в этом отношении являются важным приспособлением к окружающей обстановке, закрепленным отбором. Так же приходится толковать и метод использования северным оленем природных пастбищ и, в первую очередь, резервирование лесотундровых кормовых площадей на зиму.

Мы уже отмечали, что летом нормальная поедаемость кормовых растений в десять и более раз меньше, чем возможная. Даже зимой, когда олени, чтобы добраться до кормов, должны раскапывать снег, по наблюдениям А. В. Андреева, оленье стадо использует лишь 18% площади выпаса, причем олень, раскопав снег, поедает не все пригодные корма, а лишь несколько меньше половины их (1937, стр. 165-168). Конечно, многое в этом отношении зависит от системы выпаса стада. По данным М. Н. Аврамчика (1939, стр. 55), если стадо проводит на одном участке целые сутки, процент раскопки снега повышается до 32, при трехсуточном пребывании - до 48. Однако такого рода поведение совершенно не свойственно дикому оленю, стада которого постоянно перемещаются, благодаря чему пастбище не вытравляется. Такой метод пастьбы в свою очередь является важным приспособлением северного оленя к окружающей обстановке, гарантирующим ему достаточно высокую продуктивность используемых им кормовых площадей. Осеннее возвращение оленьих стад в лесотундру связано с быстрым уменьшением в тундре в это время кормов. При значительно большем распространении в лесотундре ягельников лесотундра зимой оказывается богаче кормами; к тому же корма здесь и доступнее, так как снег более рыхл и раскапывать его легче.

Как уже отмечалось, вместе с северным оленем кочует и ряд других животных, между которыми существуют постоянные или возникают временные биологические связи. В. Н. Скалон следующим образом описывает их (правда, для Хатангской тундры, где сохранились кочевания дикого оленя): "С началом зимы олени начинают свое движение к югу, и стада их тянут за собой целую свиту нахлебников и паразитов... Стада диких оленей неизменно сопровождают четвероногие пастухи - волки. С оленями двигаются на юг куропатки", которые зимой могут всего лучше доставать себе корм под снегом там, где нередко твердая поверхность снега искрошена острыми передними копытами оленей, которые "копытят мох". "С этой же компанией пускается странствовать и песец. Оленьи стада, разбивая снег, дают ему возможность добраться до грызунов или добыть связанную с "копаницами" куропатку. Кал оленя идет в пищу песцу... Постоянный отход оленьих стад доставляет верный источник питания песца. Главным образом - это остатки волчьих трапез, так как волки при обилии добычи сплошь и рядом пожирают только лучшие куски..." (Скалон, 1940, стр. 82).

¹ Этим мы не отрицаем того, что и стремление избавиться от кровососущих насекомых является одним из стимулов дальних перекочевок оленя, так как в тундре насекомые его мучат меньше, чем в лесотундре, а это, в свою очередь, позволяет оленю лучше питаться. В данном случае, как и во многих других, важное приспособление организма к внешней среде является одновременно реакцией на некоторый комплекс ее особенностей, а не на одно свойство этой среды.

Такая же связь между оленем и песцом наблюдается зимой и в других частях Субарктики, например на Новой Земле. Еще теснее связан с оленем ворон, типичный обитатель Субарктики, редко встречающийся, однако, там, где нет домашнего или дикого оленя. Двигается он с оленями потому, что его основной пищей являются павшие, а также тяжело больные олени, которым он выклевывает сначала глаза, а затем внутренности. Его жертвами становятся также олени, попавшие в зыбун и потерявшие способность двигаться, а иногда и наиболее слабые или покинутые матерью молодые пыжики (Сдобников, 1935, стр. 26).

Летом над оленьим стадом в тундре обычно вьется туча комаров, неотступно следующих за ним. Они сильно беспокоят оленя. "Излюбленное место у оленей для комаров являются молодые напитанные кровью рога, которые часто бывают сплошь усеяны насекомыми" (Сдобников, 1935, стр. 44). Впрочем существенного вреда оленю комары не причиняют. Иное дело личинки кожного и носового оводов, живущие в олене 10-11 месяцев. Кожный овод откладывает в молодую шерсть оленя свои яички (одна самка может отложить до 500 яичек), носовой овод - живородящий, он забрасывает в ноздри оленя цепких личинок, от которых оленю трудно освободиться, что было бы очень просто, если бы забрасывались не личинки, а яйца.

Развиваясь в носовой полости, личинки вызывают постоянное беспокойство и сильное истечение слизи; при большом их количестве они затрудняют дыхание, а если они попадут в легкие, то могут вызвать смерть от аспирационной пневмонии. Личинки кожного овода, развиваясь под кожей в количестве 40-150 штук на одном хозяине (изредка число их достигает 800), сильно истощают его, а к следующей весне, когда они, достигнув полного роста, проделывают себе выходы наружу, вся спина оленя нередко превращается в сплошную рану. Однако, это, как правило, не ведет к гибели оленя. Гораздо опаснее копытная болезнь, сибирская язва и другие болезни. Выпадают взрослые личинки обоих оводов весной или в начале лета. Около месяца они пребывают в состоянии куколки. Взрослая форма появляется в июле и исчезает в конце лета, все время преследуя оленьи стада.

В малоснежные годы осенняя откочевка северного оленя и сопровождающих его позвоночных в лесотундру осуществляется лишь частично. Значительное количество оленей (как диких, так и домашних), белых куропаток и песцов остается в Субарктике. В отличие от белой куропатки, тундряная куропатка, летом гнездящаяся не только в прибореальной, но и на юге приарктической зоны, хотя зимой и перекочевывает в более южные части Субарктики, но, как правило, в лесотундру не заходит. В случае очень сильных и продолжительных морозов куропатки закапываются в снег, где иногда проделывают себе ходы для кормления, и по нескольку дней не выходят наружу, так как они не выносят очень сильных морозов.

Насколько сильно откочевывают в лесотундру песцы и белая сова, зависит от количества в тундре пеструшек, которые в Субарктике особенно зимой являются их основным кормом. Песец добывает их из под снега, роя в снегу для этой цели норы по соседству с норами леммингов. На зиму часть песцов откочевывает на берег моря, где кормится его дарами. Питается он здесь трупами животных, выброшенных морем, иглокожими, крабами и другими ракообразными, моллюсками, морскими водорослями. При случае он охотится и на птиц, зимующих на морских полыньях.

Лемминги и их передвижения. Зависимость численности песца, этого важнейшего пушного промыслового зверя Субарктики, от численности пеструшек побудила ближе изучить образ жизни последних, несмотря на трудности, связанные с ее скрытым подземным существованием, как животного, хорошо приспособленного к рытью. Лемминги представляют еще и тот интерес, что, как и субарктические полевки, они круглый год живут в суровых условиях Субарктики и, в отличие от многих мышевидных грызунов умеренного пояса, не впадают зимой в спячку, а напротив, и зимой ведут весьма активный образ жизни и даже продолжают размножаться.

В Большеземельской тундре обский лемминг летом держится главным образом в пониженных участках тундры, где имеются более значительный торфяной горизонт и торфяные бугорки. Во-первых он прокладывает свои ходы, во-вторых - устраивает гнезда. Здесь сравнительно сухо и гораздо теплее, как мы видели, чем ниже, в минеральном грунте. "Особенно благоприятны для него также участки, где в растительных ассоциациях заметную роль играют пушица, осоки и злаки, являющиеся, по-видимому, основным для него кормом" (Сдобников, 1937, стр. 35). Как и другие мышевидные грызуны, обский лемминг очень чувствителен к затоплению нор, особенно при низких осенних температурах, так как смачивание этих животных и даже простое соприкосновение с влажными стенками нор и ходов вызывает у них настолько большое повышение теплоотдачи и такое сильное понижение температуры тела, что нормальный тепловой баланс организма нарушается, а это нередко ведет к массовой гибели этих грызунов (Стрельников, Изв. АН СССР, 1940, стр. 291).

В связи с этим большой интерес представляет наблюдение А. А. Романова (1941, стр. 58-59), правда сделанное в Лено-Хатангской тундре, о том, что смена более или менее сухой погоды на дождливую при высокой численности леммингов сопровождается их падежом. В связи со всем этим, осенью, спасаясь от воды, обский лемминг переселяется в несколько более возвышенные, хотя и менее обильные кормами местоположения с достаточно мощным снеговым покровом, где и проводит зиму и весну, с тем, чтобы летом снова вернуться на более влажные, но и более обильные кормами участки. "Существование подобных переселений доказывается нахождением многочисленных зимних гнезд лемминга летом в местах, где самих зверьков в это время года нет" (Сдобников, 1937, стр. 33). Гнезда эти имеют шарообразную форму и сооружены из стебельков осок, пушиц и злаков. Располагаются они зимой не в промерзающем торфяном горизонте, а над почвой в снегу, где прокладываются в это время и ходы, служащие для сообщения и кормежки. Копытный лемминг летом держится главным образом в более сухой возвышенной песчаной или щебнистой тундре. Свои норы и ходы он устраивает не в торфе, а в песке или в пустотах каменистого грунта. Питается он листьями ивы, карликовой березки, голубики, а также морошки, пушицы, хвоща, брусники, злаков; охотно ест ягоды голубики, морошки, брусники. Поэтому он ведет более открытый образ жизни, чем обский лемминг. К зиме ему приходится покидать свои летние колонии, так как с вершин холмов снег сдувается ветром. Чтобы устраивать свои зимние норы и ходы в снегу, ему приходится перебираться на более низкие местоположения, где снег достигает большей толщины (Дунаева и Кучерук, 1941, стр. 52-53).

Оба лемминга размножаются с чрезвычайной быстротой и приносят много пометов детенышей в течение года. В связи с этим часто оказывается, что в местах их скопления запасы пищи истощаются. В таких случаях, а также если пищу невозможно добыть из-за ожеледи, лемминг предпринимает массовые дальние переселения (Дубровский, 1939, стр. 405), во время которых большинство из них погибает, главным образом во время переправ через реки и озера. После такой откочевки лемминги на месте прежнего обитания в течение некоторого времени встречаются крайне редко. Вместе с тем здесь катастрофически падает и численность песца, которому, как и белой сове, приходится переходить на гораздо менее обильное питание пернатыми. При этом на берегу моря от песца сильно страдают птичьи базары, так как он истребляет не только птиц, но и их яйца.