| Берг Л.С. | Климат и жизнь |
Говоря вообще, фауна пресного озера может состоять из следующих элементов:
1) из переселенцев из окружающих пресноводных рек и озер, откуда животное население может переселиться активным путем (напр., рыбы), или пассивным (напр., планктон) - в нынешнюю или (геологически) прежнюю эпоху;
2) фауна озера может явиться результатом дифференцировки населяющих озеро организмов, если озеро представляет достаточно разнообразия в физических условиях существования, или - населявших, если озеро существует (геологически) достаточный для дифференцировки новых видов срок;
3) фауна может частью вкочевать из моря - в нынешнюю или прежнюю эпоху;
4) если котловина озера входила прежде в состав котловины моря, от которого озеро было отчленено путем тех или иных процессов, то озерная фауна может представлять из себя остаток морской фауны, приспособившейся к жизни в пресной воде, или, если озеро существует геологически длинный промежуток времени, явиться результатом дифференцировки упомянутых остатков морской фауны.
Если на основании геологических данных имеется возможность доказать, что данное озеро составляло прежде часть моря, от которого оно было отчленено путем тех или иных процессов, то такое озеро Креднер (1887, р. 2; 1888, р. 1) предлагает называть реликтовым. Если оно содержит фауну, являющуюся хотя бы отчасти наследием бывшего моря, то такой фауне Креднер дает наименование реликтовой. Заметим, однако, что зоогеографы и фитогеографы применяют термин "реликтовый" в более широком смысле: реликтовыми формами называют такие формы, которые в прежние геологические эпохи имели более широкое распространение, уцелев в настоящее время только в одном или немногих местах. Признавая единство центра происхождения вида, принимают, что в случае прерывистого распространения вида он в промежутке вымер; поэтому виды и роды, обладающие прерывистым распространением, считают реликтовыми.
Приведем примеры. Древесные растения из рода Liquidambar распространены сейчас в Малой Азии, в Японии и в атлантических штатах Северной Америки; ботаники считают этот род реликтовым. И, действительно, остатки его найдены в миоценовых отложениях Сев. Америки, Гренландии, Средней и Южной Европы. Моллюски родов Micromelania и Сasрiа водятся в Каспийском море, а в верхнетретичных отложениях Хорватии найдены многочисленные представители тех же родов; живые представители последних могут, следовательно, быть названы реликтовыми. Род Choanomphalus имеет сейчас прерывистое распространение; один вид водится в оз. Охрида, прочие в Байкале. Поэтому род Choanomphalus можно назвать реликтовым, независимо от того, составляли ли озера, в коих он теперь водится, часть моря или нет.
В нижеследующем мы, во избежание недоразумений, будем, вместо термина "реликтовый" в смысле Креднера, употреблять просто обозначение "морской".
Переходим теперь к вопросу о происхождении фауны Байкала, - вопросу, который в одинаковой мере занимал и продолжает занимать как зоологов, так географов и геологов.
Можно указать на 4 гипотезы о происхождении фауны Байкала: 1) Пегиеля, 2) Черского, 3) Герпеса, 4) Андрусова и Махаельсена.1) Петель на основании нахождения в Байкале тюленя считал это озеро за "залив или фиорд Ледовитого океана", который, по его предположению, в сравнительно недавний период простирался до Байкала или почти до Алтая, "может быть, даже до Каспийского и Черного морей". Такие озера, заключающие остатки прежней морской фауны, свидетельствующие о прежней непосредственной связи озера с морем, Пешель назвал реликтовыми.
2) Ознакомившись с взглядами Пешеля, И. Д. Черский еще в 1877 году решительно опроверг их. Именно, он указал, что "ни послетретичный Ледовитый океан, ни воды какого-либо другого моря в тот же период не достигали до таких широт (т. е. до широты Байкала) в Вост. Сибири": потретичные наносы на Баргузину, Витиму, Лене и Олекме, по Ангаре и между нею и Бирюсою, а также по Енисею на север до 67,5° с. ш. и, наконец, по Иркуту, Снежной, Селенге и по системе Амура оказались речными, озерными или лессом, а не морскими осадками. Нахождение же тюленя Черский склонен объяснять переселением через Енисей из Ледовитого океана в ледниковую эпоху, когда Н. Ангара была многоводнее и по руслу имела много озероподобных расширений; "такой же образ переселения мы должны допустить и для других представителей морской фауны этого озера".
Предположения Черского вполне разделяет и Креднер (1887-88), решительно отвергающий морской ("реликтовый" - по его терминологии) характер фауны Байкала. Таким образом, эта вторая гипотеза может быть формулирована так: Байкал получил свое население из Ледовитого океана путем переселения; со времени палеозойской эры область Байкала не покрывалась морем.
В виду возражений, предъявленных гипотезе Пешеля И. Д. Черскил, ни Б. И. Дыбовский, ни В. И. Дыбозскпй не высказывались в пользу морского характера фауна Байкала. Однако, впоследствии, когда в Байкале были открыты моллюски из Opisthobranchiata, а также Polychaeta, как Б. И. Дыбовский (1900), так и В. И. Дыбовский, (1900) стали более склоняться к признанию морского характера фауны Байкала. В. Дыбовский в подтверждение этого взгляда приводит еще отмеченный им (1884, 1886) факт нахождения байкальской губки Lubomirskia baicalensis на о. о. Беринга и Медном в Беринговом море.
Такого же взгляда держался сначала А. А. Коротнев (1900, стр. 436, 1901 [Юб. сб.], стр. 25), высказавший взгляд, что Байкал, в отношении фауны, является пресным морем, "реликтовый" характер которого не подлежит сомнению. Касаясь вопроса о принадлежности байкальской фауны к Ледовитому океану или "прежде бывшему здесь средне-азиатскому бассейну", Коротнев склонен был приписывать байкальской фауне ледовито-океанское происхождение. Новейший исследователь гаммарид В. П. Гаряек также высказывается за их морское происхождение. Наконец, упомянем, что за морской характер фауны Байкала стояли Неймайр и Оксепиус.
3) Третья гипотеза принадлежит Герпесу (Hoernes 1897-8). По его мнению, байкальский тюлень, как и каспийский, ведут свое начало не от нынешнего ледовитоокеанского, а от видов тюленей, обитавших в сарматско-понтическом внутреннем море. Затем Герпес, обращая внимание на то, что Фукс (1879) находит в фауне моллюсков Байкала сходство с фауной конгериевых пластов Австрии, а Битнер с аквитанскими формами, указывает, что и в меотическом ярусе Австро-Венгрии есть гидробии весьма сходные с байкальскими Liobaicalia, именно Hydrobia ventrosa Mont., Н. frauenfeldi M. Hoern. и Н. (Liobaicalia) sopronensis R. Hoern. Далее (Hoernes, 1898, Jahrb., p. 75) байкальские Baikalia (Maackia) costata (Dyb.) и В. contabulata (Dyb.) имеют сходство с сарматским родом Mohrensternia, а также с понтическими формами р. Prososthenia, особенно же с Pleurocera Fuchs из Радманеста (южн. Венгрия).
Эти данныя, а также "несомненно морской характер" нынешней фауны Байкала, заставляют Гернеса прийти к выводу, что фауна этого озера мор ского происхождения, но что она происходит не от форм Сев. Ледовитого океана, а ведет свое начало от того "внутреннего моря, в котором отложились сарматские, меотические, понтические и аралокаспийские осадки". Хотя таким образом фауна Байкала является остатком верхнетретичного сарматско-понтического внутреннего моря, утверждать с уверенностью, говорит Гернес, что названное море находилось в связи с Байкалом, нельзя; вероятно, "Байкал получил свое население путем переселения, но не из Сев. Ледовитого океана, а из верхнетретичного внутреннего моря".
По этому поводу нужно заметить, что современные геологические данные решительно говорят против существования верхнетретичного внутреннего моря в Центральной Азии. Самый восточный пункт, куда доходят сарматские отложения, это западный берег Аральского моря и предгорья Копет-дага на восток до Теджена. Что же касается до так называемых ханхайских отложений, которые Рахтгофен считал морскими, то они оказались впоследствии пресноводными; по крайней мере, в них никаких морских организмов не обнаружено, а найдены остатки средне- или верхнетретичного носорога, некоторых других млекопитающих, а также пресноводные раковины Bithynia и Limnaea.
Таким образом, ни о сарматском, ни о понтическом море в Центральной Азии не может быть и речи, и гипотеза Герпеса, к которой склонялся прежде (1900, стр. 329) и я для объяснения происхождения некоторых рыб Байкала (Comephorus), - отпадает. Но факт, на который указывает Гернес, именно, сходство некоторых байкальских моллюсков с сарматскими и понтическими, заслуживает полного внимания.
4) Проф. Андрусов (1902) считает недостаточными доказательства в пользу родства байкальской фауны с фауной понтических и сарматских отложений Европы. Он указывает на древность озера, на долгий период времени, каким располагала фауна Байкала для своей дифференциации. При этом, постепенное приспособление к озерным условиям жизни, до известной степени подобным морским, должно было повлечь за собою появление организмов, подобных морским. Другими словами, морской облик фауны Байкала обязан явлениям конвергенции. Но кроме того, в течение продолжительного времени, какое существовал Байкал, он, вследствие разнообразных физико-географических изменений мог приходить в прямую или посредственную связь с различными бассейнами или зоогеографическими областями, получая вследствие этого то оттуда, то отсюда новые элементы фауны.
Подобного же рода соображения были развиты Махаельсеиом. Этот автор обращает внимание на примитивный характер байкальских Oligochaeta: род Lamprodrilus (сем. Lumbriculidae) есть первичная форма, от которой ведут начало все европейские и североамериканские Lumbriculidae. При этом нужно иметь в виду, что Lumbriculidae - это группа таких червей, которые никогда не живут ни в соленой, ни в солоноватой воде. Следовательно, Байкал уже с древнейших времен должен был быть пресным озером. Уже по одному этому Байкал никогда не мог быть опресненной частью моря. Основываясь на этом, Михаельсен дает следующее объяснение происхождения фауны Байкала: богатство фауны этого озера древними типами обязано его геологической древности, его существованию в качестве такового в течение целого ряда геологических эпох. В нем могли за это долгое время сохраниться с одной стороны формы, самостоятельно возникшие в нем, с другой - переселенцы из других, давно уже исчезнувших пресных озер и даже морей. Одним словом, Байкал представляет собою зоопалеонтологический музей, в котором наряду с современными сохранились формы прежних геологических периодов.
Взгляды Андрусова и Михаельсена наиболее отвечают всему тому, что выяснено новейшими трудами по изучению фауны Байкала.
Ниже мы изложим наши собственные взгляды на этот вопрос, примыкающие к соображениям названных сейчас авторов.